19 сентября состоялось первое заседание Ленинградского областного суда по делу о признании геноцидом установленных и вновь выявленных преступлений, совершенных немецко-фашистскими захватчиками в годы Великой Отечественной войны на территории области.
Объявляя начало заседания, судья Наталья Матвеева сказала: «Рассмотрению подлежит гражданское дело по заявлению прокурора Ленинградской области в интересах Российской Федерации и неопределенного круга лиц – родственников и потомков мирных жителей и военнопленных, погибших на территории Ленинградской области в годы Великой Отечественной войны от преступных действий немецко-фашистских захватчиков и их пособников».
Гражданским истцом по делу выступает прокуратура Ленинградской области. Заявление поступило в суд 12 сентября.
По данным прокуратуры, в годы войны на территории Ленинградской области немецкие оккупанты содержали пленных в концентрационных лагерях и лагерях трудовой повинности, привлекали к тяжелому физическому труду, подвергали голоду и побоям.
В населенных пунктах женщин, детей и стариков расстреливали, истязали, пытали, вешали, сжигали. Было убито более 33 тыс. мирных граждан, свыше 109 тыс. советских военнопленных, на принудительные работы в Германию и другие страны было угнано более 276 тыс. человек. Имеющиеся архивные документы свидетельствуют, что систематическому истреблению подвергались больные и инвалиды. В 1942 году от нечеловеческих условий содержания, болезней, наказаний и принудительного сбора крови погибло не менее 200 несовершеннолетних в детском лагере принудительного содержания в поселке Вырица.
Геноцид не подлежит забвению. Сегодня мы публикуем разрозненные страницы – копии актов, которые хранятся в музее Толмачевской школы, а также докладную записку сотрудника сельсовета. Они были составлены в 1944 году после освобождения Лужского района от фашистской оккупации.
Докладная записка уполномоченного по Толмачевскому сельсовету в Лужскую районную комиссию о злодеяниях немецко-фашистских захватчиков об угоне населения, грабежах, пытках мирного населения Толмачевского сельсовета, условиях содержания в концлагере в деревне Жельцы 9 октября 1944 г.
В Лужскую районную комиссию по расследованию злодеяний немецко-фашистских оккупантов
Докладная записка о злодеяниях фашистов в период оккупации по Толмачевскому сельсовету
За период оккупации фашисты из Толмачевского сельсовета угнали в рабство свыше 700 человек, расстреляли и замучили несколько десятков мирных жителей.
Проводя политику на уничтожение русских, фашисты свою собаку ценили выше, чем мирного жителя СССР.
8/II-[194]4 г. перед своим отступлением, при помощи высланных по деревням отрядов собрав в поселке Толмачево у церкви свыше 500 человек, преимущественно стариков, детей и женщин, на морозе на улице продержав свыше 7 часов, ночью пешком погнали в Лугу для погрузки в вагоны, предварительно пытались всех забранных разделить на две группы: детей и стариков в одну, и вторую – остальных, таким образом, допустив отрыв детей от матерей, кто пытался перейти с одной группы в другую, того били. Так, до полусмерти был избит точеной палкой один старик.
В то же время в Ситенке отрядом была оцеплена деревня, и кто в то время находился в последней, был забран, загнан в холодный сарай, и при сильном морозе 51 человек, преимущественно женщины с детьми, просидели всю ночь взаперти под охраной и на другой день отправлены пешком в Лугу.
Делались и неоднократные набеги на жилые дома с целью поживиться, и награбленное потом посылками отправлялось в Германию. Так, в Ситенку за 1942 и [19]43 г. неоднократно наезжал отряд, выгоняли народ на улицу, держали под охраной, а в это время солдаты рыскали по домам, делали обыски и забирали что понравится, грузили на машины и увозили в Жельцы – место своего расположения.
Отряды, налетая на деревни, делая обыски под видом розыска партизан, избивали беззащитных женщин, били чем попало. Были избиты несколько женщин в Таборе, Кемке, Болото, Ситенке и ряде других. Забрав в конце 1942 года 15 человек жителей Дарьино, Пустынь, гестапо, расположенное в деревне Жельцы, привели в последнюю всех, поставив среди ряда колючей проволоки, среди которой с трудом мог пройти один человек (близкое соприкосновение рядов, предварительно все были раздеты, верхнюю одежду сняли, без головных уборов), и таким образом продержав полные сутки, измученных отправили в лагерь и потом в тюрьму. В подобном положении человек не мог не только пройти, но и пошевелиться, не говоря о том, что никто не мог присесть, так как этого не допускала охрана.
Особо зверствовал шеф лесозавода капитан Гофман. Режим, установленный им на заводе, приводил к уничтожению рабочих. Не было ни одного случая, чтобы рабочий, проработав месяц, не был избит. Конюх завода, будучи дежурным у конюшни, под влиянием слякоти (выпадал дождь со снегом), будучи в лаптях, в худенькой одежде, зашел, чтобы укрыться от дождя и обогреться, внутрь двора. При проводимой проверке шефом Гофманом он был обнаружен внутри двора, за что был наказан подвешиванием к столбу под дождем на полные сутки. Подобного режима не вынес рабочий из деревни Ситенка Агаев Петр 18 лет, которого шеф понуждал вступить добровольно в немецкую армию. Агеев не перенес пыток и, не желая служить в армии фашистов, бросился в топку электростанции, где и сгорел.
Второй молодой парень, из Осьминского района, не вынес пыток, бросился в прорубь и утопился.
На заводе у шефа имелась собака, которая была научена набрасываться на рабочих, грызть их или рвать одежду. Кто пробовал защищаться, тот наказывался побоями.
Для рабочих был устроен карцер из холодного дощатого сарая, без света и окон, в который сажали без всякого основания. В этот же карцер согнали и детей, не посещающих школу.
Детей 10-13 лет заставили работать самые тяжелые работы, таскать бревна, возить вагонетки и другие тяжелые работы. За все работы всем рабочим, рабочий день которых был установлен 12 часов, за все это рабочему выдавали на неделю 1 1/2 буханки хлеба с примесью большей частью опилками, 150 г крупы, 30 г маргарина и 50 г искусственного меда, больше ничего не выдавалось. Дети, которые не посещали школу, поролись розгами, большей частью этим занимался сам шеф. Или были случаи в массовом масштабе, когда детям, не посещающим школу, ляписом на лицах делались кресты.
В Жельцах стоял штаб гестапо, место пыток, расстрелов и мучений.
Расстреливали днем, заставляли закапывать расстрелянных военнопленных или находящихся здесь же арестованных из местных граждан. Мед[ицинский] работник Толмачевской больницы Копысова, проходя по парку между Жельцами и Толмачевом, видела на деревьях, среди которых за полтора часа фашисты расстреляли неизвестного гражданского, мозги и кровь, труп был уже зарыт. Зарывали трупы мелко, так что собаки часто раскапывали и грызли расстрелянных.
На территории деревни Жельцы, в бывшем пионерском городке Красногвардейского райсовета, был лагерь русских военнопленных в составе около 200 человек, с военнопленными обращались жестоко, били беспощадно, морили голодом, хорошая одежда и обувь снята фашистами, и военнопленные с обернутыми тряпками ногами, в рва-ной летней одежде зимой при морозах сгонялись на тяжелые работы, преимущественно на дорогу. Из 200 человек военнопленных остались в живых за один год не более 15 человек, остальные были замучены, расстреляны или на голодной почве перемерли.
Одна из гражданок деревни Жельцы видела, как везли полную телегу трупов, их было более 20, и среди них был еще живой и махал рукой. Все были зарыты, в том числе и живой военнопленный.
Все вышеизложенное подтверждено свидетельскими показаниями и актами, прилагаемыми при сем*.
Уполномоченный по Толмачевскому сельсовету** ЛОГАВ. Ф. Р-2019. Оп. 1. Д. 292а. Л. 26–28. Подлинник. Рукопись.* Свидетельские показания и акты не публикуются.
