Тегеранская конференция 1943 года. Неизвестные факты

1943 год – год побед Красной Армии, разгромившей врага в Сталинградской и Курской битвах, ознаменовавших коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Однако наши союзники по антигитлеровской коалиции не стремились подставить плечо «дядюшке Джо», как они называли Сталина, и открыть Второй фронт. Черчилль заявлял, что для него Второй фронт – это война в Северной Африке, а Рузвельт указывал на действия против германского союзника – Японии. Необходимо было сверить часы и как можно быстрее начать боевые действия в Западной Европе с целью быстрейшего разгрома нацистской Германии. Этому и была посвящена конференция, которая прошла в Тегеране с 28 ноября по 1 декабря 1943 года.

 

Место ее проведения выбрали не случайно. Тегеран был далек от основных боевых действий, а главное, контролировался советскими и английскими войсками, вошедшими в Иран в ходе совместной операции «Согласие» (август – сентябрь 1941 года).

Прогермански настроенный Реза-шах был вынужден отречься от престола и отбыл в ссылку на остров Маврикий, а его место занял сын Мохаммед Реза Пехлеви. Но не надо думать, что вся немецкая агентурно-разведывательная сеть в Иране была в одночасье выявлена и уничтожена. Она, как это всегда и бывает, стала еще более законспирированной, уйдя в глубокое подполье.

Как в рейхе узнали о готовившейся встрече «Большой тройки»? Дело обстояло следующим образом. К представителю немецкой разведки в Анкаре обратился некий Элияс Базна, служивший в доме английского посла в Турции Хью Нэтчбулла-Хьюгессена, с предложением за большие деньги перефотографировать документы из сейфа посла. Ушлый албанец, улучив момент, когда посол находился в ванной комнате, сделал слепок с ключей от сейфа. Сделать ключи было делом техники. Элиясу Базне немецкие разведчики присвоили псевдоним Цицерон, выдали аванс и получили путем сличения шифрограмм из сейфа английский дипломатический код. Документы о дате проведения Тегеранской конференции сначала попали к Кальтенбруннеру (VI управление РСХА – внешняя разведка СД) и Риббентропу (министерство иностранных дел), а затем к Гитлеру. 

Чтобы больше не возвращаться к пресловутому Цицерону, замечу, что нацисты «отблагодарили» его за такие сенсационные сведения весьма своеобразным образом: расплатились тремя сотнями тысяч фальшивых фунтов стерлингов, массовое производство которых они наладили в одном из концентрационных лагерей. Уже после войны Элияс Базна не придумал ничего более умного, чем обратиться к властям ФРГ с ходатайством о компенсации. Тогда и стало известно о Цицероне.

К себе в ставку фюрер срочно затребовал диверсанта № 1 фашистского рейха, коим считался Отто Скорцени. Совсем недавно, в июле 1943 г., Гитлер собственноручно вручил ему Железный крест за операцию по похищению Бенито Муссолини из заточения, в котором он находился по распоряжению итальянского короля. И вот теперь новое задание. Надо готовиться к операции «Длинный прыжок».

Сегодня все архивные материалы по этой операции еще не рассекречены (датой полного рассекречивания называют 2043 год), но некоторые детали «Длинного прыжка» известны. Кальтенбруннер предлагал Гитлеру следующий план действий. Убивать сразу участников «Большой тройки» не надо, потому что их ликвидация не закончит войну. По его мнению, Сталина, Черчилля и Рузвельта следовало похитить точно так, как Скорцени похитил Муссолини. Затем Сталина надо вывезти через Турцию в Берлин и демонстрировать там в клетке. Что касается Рузвельта и Черчилля, то их планировали предать изощренной казни и заснять на пленку. По замыслу Кальтенбруннера, все это должно было оказать деморализующее воздействие на солдат антигитлеровской коалиции. (Вот откуда появился страх Гитлера перед тем, что его посадят в клетку и будут показывать в Москве. В конце войны он явно проецировал на себя то, что готовил для Сталина).

 

Однако всем этим садистским бредням не суждено было сбыться из-за главной детали, которую не учли бонзы гитлеровского рейха. Эта деталь заключалась в действиях советской разведки и контрразведки.

Первым сообщил в Центр о готовящемся покушении разведчик-ликвидатор Николай Кузнецов, действовавший под личиной обер-лейтенанта Пауля Зиберта. Он мастерски разыграл из себя офицера-фронтовика, получившего два Железных креста и медаль «За зимний поход на Восток». Якобы залечивая раны, бравый обер-лейтенант находился в хозяйственной команде в украинском городе Ровно, ставшем столицей оккупированной Украины. Там он познакомился на одной из пирушек с человеком Скорцени – майором фон Ортелем. За этой встречей последовала вторая. Разоткровенничавшись, фон Ортель заявил: «Нечего здесь чахнуть, в этой дыре. Переходи из своей тыловой команды к нам. Грядут великие дела. Двинем в Тегеран, «за персидскими коврами». Радист отряда спецназначения, в котором состоял Николай Кузнецов, сразу же отправил донесение в Москву, на Лубянку.

Сталин более чем серьезно отнесся к поступившим сообщениям о готовящемся «Длинном прыжке». Дополнительно в Тегеран был переброшен мотострелковый полк НКВД под командованием полковника Н.Ф. Кайманова. Вместе с нашим резидентом в Тегеране Иваном Агаянцем Кайманов провел детальную рекогносцировку столицы Ирана: определил порядок охраны аэродрома, маршруты следования кортежей глав государств, усилил охрану посольства СССР. Все это было сделано за месяц до начала работы конференции. И вот еще одна немаловажная деталь, к которой затем придется вернуться. Учитывая, что британское посольство находилось рядом с советским, а американское на удалении полутора километров, от советской стороны последовало предложение Рузвельту и его команде перебраться в надежно охраняемое советское посольство. Рузвельт с этим согласился. Одновременно решили имитировать нахождение президента у себя, в американском посольстве.

Итак, была проделана колоссальная работа по подготовке к конференции. Но это только надводная часть айсберга. А ее подводную часть составляла невидимая борьба с немецкой агентурой. Для ее ведения Иван Агаянц привлек «легкую кавалерию», состоявшую из небольшой группы 17-18-летних ребят, которых сплотил и организовал сын советского разведчика Геворк Вартанян (оперативный псевдоним Амир). Его отец, Андрей Васильевич Вартанян, переехал в Иран в 1930 году и действовал под видом крупного предпринимателя.

«Легкая кавалерия» почти что подростков беспрепятственно передвигалась по Тегерану и могла сделать то, что было не под силу взрослым. Кстати, в эту группу входила и 17-летняя Гоар, позже ставшая супругой Геворка (Амира) и разделившая с ним сорок с лишним лет работы за рубежами нашей страны. Группе Амира удалось выследить резидента немецкой разведки, который всегда уходил от «наружки» – наблюдения. Ребята догадались забраться на крышу его дома и увидели, что, когда резидент ушел, во двор вышел человек такой же внешности. Он спокойно вел беседы со своими агентами, пришедшими на условленную встречу. Так выяснилось, что у резидента был близнец, который отвлекал наблюдателей, в то время как настоящий резидент разрабатывал планы с помощниками и получал сведения.

«Легкая кавалерия» Амира выследила и первый фашистский десант из парашютистов, выбросившихся неподалеку от города Кум, в пятидесяти километрах от Тегерана. Все они быстро переоделись, выкрасили бороды и волосы хной, а затем на десяти верблюдах двинулись к Тегерану. Их задачей было установление связи с резидентурой и обеспечение радиосвязи с Берлином с целью подготовки плацдарма для основной группы во главе со Скорцени.

Получив эти сведения от Амира, наши контрразведчики довели немецких парашютистов до виллы в центре Тегерана, располагавшейся почти рядом с посольствами СССР и Великобритании. В результате этой операции арестовали не только парашютистов, но и три сотни законспирированных агентов абвера. Арестованные радисты начали работу «под колпаком». Геворк Вартанян вспоминал: «Хотя был соблазн схватить самого Скорцени, мы сознательно дали радисту возможность передать условный сигнал провала, чтобы Берлин отказался от второго десанта: «Большая тройка» уже находилась в Тегеране, и рисковать мы не имели права».

Действительно, второй группе, являвшейся основной, абвер дал отбой. Но это не означало, что попытки ликвидировать «Большую тройку» более не предпринимались. Вот что об этом рассказывал Амир-Вартанян: «В художественном фильме «Тегеран-43» есть правдивая сцена, когда фашисты хотели проникнуть через водоканал в английское посольство в день рождения Черчилля (30 ноября. – А.О.) и провести теракт. Там два родника в Тегеране находилась – один был в английском посольстве, второй – в шахском дворце. Они продавали эту воду за деньги людям. И через этот водоканал хотели влезть в английское посольство в то время, когда чествовали Черчилля, а там находились и Сталин, и Рузвельт. Но это тоже пресекли». Добавлю, что на время работы конференции в Тегеране отключили телефонную связь, телеграф и все радиостанции. Что касается упомянутой воды, то ее возили из горных источников закамуфлированными автоцистернами.

И еще об одном моменте, связанном с работой советских спецслужб, стоит рассказать. Сталин не был бы Сталиным, если бы упустил шанс использовать пребывание Рузвельта в стенах советского посольства. Обоснованно предполагая, что предстоят трудные переговоры по открытию Второго фронта, он распорядился установить микрофоны и сделать магнитофонную запись всех бесед Черчилля и Рузвельта, которые они вели в стенах посольства перед заседаниями и после них. К этому был привлечен сын наркома Берии Серго, окончивший факультет радиосвязи электротехнической академии. Вот как он позже вспоминал, что сказал ему Сталин: «Я вынужден это сделать. Фактически сейчас решается главный вопрос: будут они нам помогать или не будут. Я должен знать все, все нюансы… Я отобрал тебя и других именно для этого».

Вникая во все тонкости обсуждения вопросов, которые затрагивали Черчилль и Рузвельт в беседах между собой, Сталин находил железные аргументы для установления конкретной даты открытия Второго фронта союзниками. В итоговом документе Тегеранской конференции появилась запись: «Не позднее 1 мая 1944 года».

Так был сорван не только «Длинный прыжок» диверсантов из абвера, но и приближен крах всего фашистского рейха.

 

P.S. Гонорар за статью прошу передать в фонд поддержки бойцов СВО, сражающихся с фашистами на Украине.