Недавно мне довелось беседовать с Екатериной Михайловной Каревой (Егоровой), урожденной деревни Поддубье. Она поведала мне историю их семьи.
Ее мама Ксения Васильевна Вильсон, в девичестве Петрова, 1903 года рождения, из деревни Язвинка. Небольшая справка об этой деревне: вначале она называлась Чаща, но название ее совпадало с названием деревни Чаща Гатчинского района, и иногда происходила путаница, особенно с почтовыми отправлениями. Поэтому деревню переименовали в Язвинку по названию речки, протекающей рядом. На различных довоенных картах можно увидеть эту деревню под разными названиями: и Чаща, и Язвинка.
Находилась деревня в лесу недалеко от дороги, идущей на Огорелье, в 4 км от деревни находилось озеро Бибро, куда местные мужики ходили рыбачить. В Язвинке насчитывалось 30 дворов, был свой молокозавод, скотный двор, конюшня, овчарня. Деревенский праздник – Сергий, его праздновали 8 октября.
В годы войны деревня была сожжена, впоследствии ее не восстановили. Из воспоминаний Е.М. Каревой:
«Мама рассказывала, что деревня была красивая, избы большие, все жили дружно. Родители ее, Василий Васильевич и Федосья Ивановна Петровы, жили своим хозяйством. В семье было шестеро детей, все с ранних лет приучались к труду. Ксения была старшая, рано пошла работать, ходила в Огорелье на погрузку вагонов.
В Язвинке жили ссыльные латыши. С одним из них, Матвеем Вильсоном, Ксения познакомилась, вышла за него замуж, у них родился сын Миша.
Жить бы да жить. Но грянула война!.. С первых дней мужа забрали на фронт. Осенью 1941 года Матвей Вильсон погиб. Много пришлось маме в войну пережить: гибель мужа, потом – Мясной Бор, где она потеряла сыночка Мишеньку. В Мясном Бору, как рассказывала мама, была настоящая мясорубка: солдаты, женщины с детьми, старики, лошади – все гибли под непрерывными бомбежками в этом болоте.
Из Мясного Бора маму с родителями немцы отправили в Лугу в фильтрационный лагерь, потом родителей куда-то увезли, а мама осталась в лагере. Условия содержания были страшными, мама заболела тифом, а всех тифозных в том лагере немцы убивали. Маму прятали в бараке между матрасами, так она выжила. А бабушку и дедушку, скорее всего, немцы расстреляли; мама их больше не видела, и на родину они не вернулись, лежат там, под Лугой, среди расстрелянных…
Из Луги немцы отправили их в Латвию. Там мама работала на одном из хуторов. Мама была большой труженицей, и хозяева к ней относились хорошо. Когда весной 1945 года их освободила Красная Армия, хозяева уговаривали маму остаться, даже ей корову давали, но она отказалась – хотела только домой, в Россию.
Так как мамина деревня Язвинка была полностью сожжена, а жить ей разрешили в дальней от центральных дорог деревне, она поселилась в Поддубье (тогда многие из тех, кто был в годы войны в Латвии и Германии, попали под подозрение). Первое время жили в банях, а уж потом потихоньку стали отстраиваться.
В это время мама познакомилась с Михаилом Матвеевичем Егоровым. В конце 40-х годов родители построили дом, в котором родилась я, а в 1956 году – брат Николай. Отец работал в колхозе «Большевик» конюхом. Я часто бегала к нему на конюшню в соседнюю деревню Куболово, он сажал меня на лошадь, и я каталась.
Мама часто нам рассказывала про довоенную жизнь, как они жили в Язвинке, а еще рассказывала о своих братьях: Михаиле, Иване, Николае, Александре.
Михаил (1909 г. р.) с первых дней войны был призван на фронт, воевал на Ленинградском фронте. Пропал без вести где-то под Мгой. Когда Михаил уходил на войну, его последними словами были: «Я в плен не сдамся, последний патрон оставлю для себя». Где его могилка, мы так и не знаем.
Александр (1925 г. р.) самый младший из братьев, в семье его все звали Шуркой. Александр был в деревне, когда пришли немцы. Случилось так, что он ударил одного немца со словами: «Мы вас сюда не звали!» Его хотели расстрелять, но он сумел убежать из деревни. Воевал в партизанском отряде. Горячий был парень! Пропал без вести.
Иван (1911 г. р.) был ранен на финской войне, и его в 1941 году на фронт не взяли. До войны он был председателем колхоза. Когда пришли немцы, его хотели поставить старостой. Он сказал домашним: «Не буду работать на немцев, лучше пулю в лоб». И ушел к партизанам. Попал в отряд Ивана Ивановича Исакова, тот сказал, что им нужен свой человек в деревне и уговорил Ивана вернуться. У партизан были в определенных местах схроны, мама и младшая сестра Дуся пекли хлебы, а Иван возил хлеб партизанам. Он был связным у партизан во все время оккупации. Но трагично закончилась его судьба, погиб он до обидного глупо. Когда наши части освободили деревню, его, как старосту, расстреляли свои же, потому что партизаны чуть-чуть не успели дойти до деревни и сообщить, что Иван не предатель и всю войну помогал им. Партизаны похоронили Ивана в лесу у деревни. За могилкой мы ухаживаем до сих пор. Мама вспоминала, что к ним в Поддубье приезжал на машине командир партизанского отряда И.И. Исаков и извинялся за то, что не успел предупредить части Красной Армии, что Иван был настоящим героем, под носом у немцев каждодневно помогал партизанам.
Николай (1917 г. р.) тоже с первых дней ушел на войну. Он был отправлен в составе резервных войск в Манчжурию. Помню, как он говорил: «Мне повезло единственному из братьев, вернулся домой жив-здоров, без единой царапины».
Рассказывая про своих братьев, мама всегда повторяла, что все они были гордые, очень любили Родину и честно за нее воевали. В семье свято храним память о своих родных. Дядя Николай сделал оградку на могилке брата Ивана, мы часто ее навещаем. 9 мая каждый год ходим к братской могиле, которая находится в поле за нашей деревней Поддубье, отдаем дань памяти всем погибшим в годы Великой Отечественной войны».
В эти февральские дни 81 год назад жители Луги и Лужского района встречали воинов-освободителей, изгонявших немецко-фашистских захватчиков с нашей земли. Много страданий и утрат пришлось пережить лужанам, и никогда не угаснет в наших сердцах память о тех, кто пал смертью храбрых в борьбе с врагом.
