«Я в детстве хотела ветеринаром стать, – говорит Е.В. Котюк. – Очень люблю животных. Не могу пройти мимо брошенных собачек и котиков. Вот и привезла с собой троих друзей – двух собак и кошку. Привезла из Бахмута, они там вместе со мной в подвале «работали».
Екатерина Владимировна хрупкая 33-летняя женщина, белокурая, с огромными голубыми глазами. Она медсестра, всего месяц назад вернулась домой после вахты у «ленты» и за «лентой». Почти два года была там, где о мирной жизни пока остается только мечтать, и видела то, что нам, живущим на гражданке, представить невозможно.
«Позывной у меня простой, – смеется Екатерина. – Луга. А как может быть иначе? Многие военные выбирали себе позывные от названия рек, озер из своей местности. Я подумала: живу в Луге, река у нас тоже так называется, значит, буду Лугой. Но мои мальчики редко меня так называли, чаще они обращались ко мне уважительно: Екатерина Владимировна».
Екатерина из пос. Володарский. После школы поступила в медицинский колледж им. В.М. Бехтерева в Санкт-Петербурге, а по окончании стала работать в НИИ травматологии и ортопедии им. Р.Р. Вредена. Там и поняла, что может делать самое главное – спасать жизни людей. И профессию свою она полюбила всей душой. После получения допобразования медсестры анестезиста-реаниматолога Катя работала в реанимации.
В 2014 году вышла замуж за военнослужащего и уехала с ним в Кострому. Там дочку Серафиму родила. «Она у меня такая талантливая, – улыбается Екатерина. – Вы бы видели, как она танцует! Выступает на разных праздниках в Луге. Очень ею горжусь!»
К сожалению, брак распался, и Екатерина вернулась домой. Она работала в Лужском военном госпитале, потом хирургической медсестрой в частной медклинике в Петербурге. В 2017 году вышла замуж второй раз, опять за военного, родила дочь Ксению, и, увы, спустя восемь лет этот брак тоже распался. Но Екатерина не расстраивается, говорит, главное – у нее есть замечательные девочки.
Когда началась специальная военная операция, Екатерина перешла работать в Санкт-Петербургский военный клинический госпиталь № 442 Министерства обороны РФ. «Мне всегда была интересна хирургия, – признается она. – Я очень хотела работать со сложными случаями. Пошли первые раненые на полях СВО. Травмы, полученные от артиллерийских обстрелов, минно-взрывные ранения – они в корне отличаются от полученных на «гражданке». Я тогда работала, не замечая времени, могла и вне графика выйти».
Только через семь месяцев не выдержала. Говорит, психологически надломилась, слишком тяжело было смотреть на мальчишек с тяжелыми травмами, ампутациями конечностей. Ушла из госпиталя и вернулась в Лужскую больницу. Но ненадолго.
«Я отчаянная, – смеется Екатерина. – Это я только с виду хрупкая. Внутри я, знаете, какая сильная! Если ставлю перед собой какую-то задачу, обязательно ее выполню. И вдруг меня осенило: я же грамотный специалист, значит, мои знания и умелые руки пригодятся на фронте, там ведь всегда нужны медики. Приняла решение в один день. Подписала контракт и убыла к «ленточке».
Екатерина работала в прифронтовом поселке, в тыловой зоне, с эвакуационными выездами по мере необходимости на линию боевого соприкосновения (ЛБС). В их медпункте, как она сама его называет, были четыре женщины – три медсестры и фельдшер. Все профессионалы. Жили девчонки вместе и работали вместе, не зная выходных и праздников. Медпункт не раз приходилось передислоцировать. «Понимаете, в поселке среди местных жителей были и так называемые ждуны, – рассказывает Екатерина. – Вот они-то и выдавали координаты не только военнослужащих, но и медиков. А медики – это приоритетная цель украинских боевиков. Они охотятся за нами, поэтому на эвакуационные машины и другую спецтехнику нельзя наносить медицинские кресты, машины будут тут же подбиты».
Катя много раз выезжала за «ленту» по первому вызову, оказывала раненому первую помощь и быстро эвакуировала в госпиталь, где были уже другие условия. «Разные были ребята, – вспоминает Катя. – Как-то везла солдата, совсем юного мальчишку, у него была повреждена артерия на ноге, он истекал кровью. Дороги плохие, ухабистые, нас трясло. Так мальчик тот от потери крови буквально повис у меня на коленях. Гладила по голове его, а сама думала: только бы живым довезти».
Луганск, Донецк, Артемовск (Бахмут) – эти города на Донбассе стали Екатерине как родные. С удалением линии фронта от них там стало на порядок меньше обстрелов, но вот в многострадальную Горловку до сих пор прилетает. Скольких раненых вывезла Екатерина оттуда, не сосчитать. Большинство ранений было от FPV-дронов. Последние месяцы перед демобилизацией она работала в Артемовске, буквально в подвале, откуда были видны разрушенные многоэтажки, куски ржавых труб, торчащие из земли, и сама земля – раненая, раскуроченная.
«С ребятами у меня отношения были отличные, – говорит Екатерина. – Они меня по имени-отчеству называли, с уважением. Я их всех люблю, обо всех помню. Заботились обо мне, хотя я строга была с ранеными, немногословна, зато меня беспрекословно слушались. Бывало, мальчишки мне кричат: «Екатерина Владимировна, а мы вам мороженое купили!» Или носочки с веселым рисунком. Цветы дарили! И где они их только добывали? Очень было приятно. Я моим солдатикам на Новый год тоже сюрприз устроила: в костюме Снегурочки и с Дедом Морозом в исполнении бойца объехали несколько позиций».
А плакала на СВО Катя один раз. «Не плакала, ревела, – с горечью добавляет она. – Это было после известия о гибели мальчишки-офицера, начальника разведки. Мы с ним только утром общались, а спустя пару часов получаю страшную весть: он «двести». Я на две недели ушла в себя, замолчала. Больше не плакала ни разу».
Когда Екатерина приезжала в отпуск, на ее шее вмиг повисали дочки. Рады были все. Девчонкам она еще перед отъездом на СВО все объяснила, они потом всем так и говорили: «Мама солдатиков лечит, она там очень нужна». А мама Кати знала: если дочь что-то задумала, ее не отговоришь. Цельная натура,
с детства такая.
На СВО Екатерина многое переосмыслила. «Самое ценное – жизнь. Там понимаешь, что любой миг может стать последним. И у тебя, и у парней. Сегодня они улыбаются, а завтра привозят их к нам ранеными или «двухсотыми». Времени на раздумья бывает секунда: при серьезном ранении боец может умереть, поэтому ты не думаешь, как подать ножницы, стерильные они или нет. Это потом в госпитале соблюдаются СанПиНы, а во время эвакуации мы помним одно: нужно помочь бойцу любым способом».
Екатерина Владимировна за свою службу награждена медалями «Воинская доблесть II степени» и «Участнику специальной военной операции».
В конце мая она демобилизовалась и вернулась в Лугу. Учится жить на «гражданке». Говорит, отвыкла от такой жизни. О Бахмуте-Артемовске ей осталось живое напоминание – верные друзья собаки Белла и Лекси и кошка-сфинкс Мышка. Животные поначалу боялись птиц, им казалось, что это дроны летают. Сейчас уже попривыкли. А с армейскими друзьями Катя всегда на связи, переживает за них. Парни зовут ее обратно, но она пока решила обустраивать свою мирную жизнь.
Екатерина как участник СВО оформила земельный сертификат. Хочет построить большой дом для своей большой семьи. О своих планах и желаниях она рассказывает охотно: «Я с детства люблю рисовать, даже на СВО рисовала. Хочу записаться в художественную школу, если примут. С удовольствием бы поучилась у настоящего педагога-художника. Если будет возможность получить образование психолога, тоже пойду. Многие бойцы, возвращающиеся с войны, имеют посттравматический синдром, им всем обязательно нужна психологическая помощь. А кто как не я, сама все повидавшая, смогла бы ее квалифицированно оказывать. Да и они легче пойдут на контакт с человеком, бывавшим за «лентой». Я не боюсь учиться и работать!»
Анна Рубцова
